Focus on the beautiful things in life

Портрет Антона Григорьевича Рубинштейна, 1870

"Рубинштейн был чудом в смысле техники, и всё же он признавался, что делал промахи. Возможно, они и были, но при этом он воссоздавал такие идеи и музыкальные картины, которые смогли бы возместить миллион ошибок. Когда Рубинштейн был чересчур точен, его исполнение теряло какую-то долю своего восхитительного обаяния. Я помню, как однажды на одном из концертов он играл «Исламея» Балакирева. Что-то отвлекло его внимание и, очевидно, он совершенно забыл сочинение, но продолжал импровизировать в манере балакиревской пьесы. Минуты через четыре он вспомнил остальную часть и доиграл до конца. Это очень раздосадовало его, и следующий номер программы он играл с предельной точностью, но, как ни странно, его исполнение потеряло чудесное очарование момента, в котором подвела его память. Рубинштейн был воистину несравненен, может быть даже и потому, что был полон человеческих порывов, а его исполнение — далёким от совершенства машины."

Сергей Рахманинов

Меня часто спрашивают, почему я, будучи популярным артистом, который хорошо зарабатывал, имел прекрасную трехкомнатную квартиру в центре Москвы, машину, дачу и пр., уехал?( Collapse )

Вечерней порою, сомкнувшись в строю, Поем мы негромкую песню свою О том, как в далекие степи ушли Мы, дети безумной, несчастной земли. И в подвиге видели цель мы одну: Спасти от позора родную страну. Пугали нас вьюги и холод ночной, Не даром дался нам Поход Ледяной! И много, о, много под снегом полей Лежит неоплаканных верных друзей. Смеясь, сторожила нас Смерть - часовой, Но шел, не смутясь, офицер-рядовой. И ширилась, ширилась дружная рать. Безвестно, безмолвно мы шли умирать. И снова невзгоды грозили толпой, И било нас море соленой волной,

И плакали ветры в расселинах гор, И солнце палило тускнеющий взор... И был Доброволец в борьбе одинок... Голодный, раздетый, он все превозмог. Трехцветное знамя - наш светлый маяк: Не сломит его торжествующий враг. С надеждой горячею страстно мы ждем, Что встанет Россия в величьи своем. Но тяжек, о Родина, крестный наш путь, Теснится тоска в богатырскую грудь... Мы здесь не жильцы, мы идем умирать, И семьям безвестных могил не сыскать... Мы гибнем, не видя участья, любви!... Но встанет Россия на нашей крови! И вот отчего - обреченных тоской Звучит наша песня вечерней порой.

Е.Журавская.

Декабрь 1918 г.
[Spoiler (click to open)]https://pereklichka.livejournal.com/2197925.html

Автор песни Качери бавай (Бабушка Катя) – Екатерина Александрова

 "Синагога дала больше солдат, чем церковь."
Генерал де Голль

"...Особенный еврейско-русский воздух...
Блажен, кто им когда-либо дышал."

22 июля 1944 года в Тулузе полиция оккупационного режима Виши застрелила участницу французского Сопротивления Ариадну Скрябину. Смелая и гордая женщина могла избежать этой участи, но принципиально не скрылась.

Не "под музыку Вивальди", а под раскаты отцовской "Поэмы экстаза" появилась она на свет – хотя и впрямь в Италии, в крошечном городишке Больяско (две с половиной тысячи жителей в те времена), под Генуей, 13 (26) октября 1905 года.

Гражданский статус Ариадны был двусмысленным: она родилась в семье, но вне брака. Отец не был женат на ее матери, Татьяне Федоровне Шлёцер. Его первая жена Вера Ивановна Исакович не давала ему развода (у них четверо общих детей), и Ариадна до десятилетнего возраста была записана как Ариадна Александровна Шлёцер.

Сказалась или нет экстатическая музыка Скрябина на формировании характера дочери, но общая природная нервность передалась ей по наследству несомненно – отсюда и ряд поступков, казавшихся современникам странными и даже безумными.

Сам композитор признавался, что ему "при сочинении" иногда "нужно бывает опьянение, чтобы преодолеть какие-то психические грани". Поначалу это была бутылка коньяка, позднее он научился возгонять себя без всякого алкоголя. "Он так пил, что на всю жизнь опьянел..." – заметил скрябинский друг, преподаватель фортепьянной игры в Московской консерватории Василий Сафонов.

"Для него, – вспоминал Леонид Сабанеев, – самое слово безумие было не ужасным, а едва ли не желательным. Он откровенно звал к безумию, к сгоранию в каком-то огне".

( Collapse )

Ефремов — плоть от плоти  античеловеческой советской системы, и омерзительной советской эстрады, и гадкого юморка а-ля Жванецкий для советских големов-дегенератов, со странным и смехотворным  ореолом "оппозиционера", что делает его еще более отталкивающим. Конечно, это дозволенная "критика", удовлетворяющая животные запросы определенной среды, ее цель — убаюкивать и отуплять, а не просвещать. И в этом смысле он абсолютно системный персонаж.*

Почитала интервью Суркова. Он похож на утомленного кокаином конспиролога 90-х. Его состояние можно определить как "качели": с утра — "разгон", в обед — "зависание", а к вечеру — "торможение" и апатия, проваливание в полулетаргический сон. Эти состояния относятся не только к дневному распорядку, но и ко всей его политической карьере.

Есть очень четкое различие между рационалистами и романтиками-пассионариями. Оно заключается в осознании пределов действий сил, явлений, границ влияний, конечных возможностей отдельных личностей. Пассионарием движут иллюзии о бесконечности бытия, процессов и энергии, в частности, собственной. На выходе мы получаем истощенного невротика типа Суркова.

Удивительно, что этот измотанный человек, не блещущий интеллектом, был чуть ли не "серым кардиналом" кремля. Интервьюируемый сыплет псевдоафоризмами — "Всегда говори то, что думаешь; никогда не говори то, что знаешь". Этакий недоПелевин.

Алина Витухновская

p0pik0f просит песню.

«Милая актриса, фотографии очень, очень хороши, особенно та, где вы пригорюнились, поставив локти на спинку стула. И другая тоже удачна, но тут вы немножко похожи на евреечку, очень музыкальную особу, которая ходит в консерваторию и в то же время изучает на всякий случай тайно зубоврачебное искусство и имеет жениха в Могилеве».

Из письма будущей жене О. Книппер

«Евреи ходят каждый день. Для удобства хочу перейти в иудейскую веру».

«К еврею нужно относиться так же, как к любому русскому гражданину».